ПЕПЕЛ В ПЕСОЧНИЦЕ - Страница 42

То, что молодые люди слышали снизу, был не топот. Это был стук коленей и локтей. Жертву опустили на четвереньки и пинали друг к другу. Это доставляло мучителям особое удовольствие.

Максим размахнулся и ударил пленного в лицо. Тот отступил на шаг и рухнул на спину. Максим подошел и несколько раз от души пнул его, целя в причинное место.

- Что делать будем?

Ибрагим пожал плечами.

- Учитывая военное положение, бандитизм – преступление, подлежащее ускоренному правосудию. Приговор может вынести любой государственный чиновник, включая нас с тобой. Он же может привести приговор в исполнение. Чем я в последнее время и занимаюсь постоянно. Так, что…

В этот момент дверь в дальнем конце холла открылась, и на пороге появился бородатый мужчина в одних трусах с заспанным лицом. Узрев всю картину, он сунул руку за дверной косяк и вытащил оттуда охотничье ружье. Но поднять его он не успел. Максим быстро скользнул вперед и в точности как его в спортзале Ибрагим, ударил одновременно в вооруженную руку и грудь. Ружье упало на месте, а державший его отлетел внутрь комнаты, с грохотом упал и скорчился на полу. Максим шагнул за ним в комнату, оказавшуюся спальней, и увидел большую деревянную кровать под иконами, с которой поднималась пожилая женщина. Лицо у нее было таким же мятым и заспанным, как и у мужа. То, что это супруги Максим не сомневался – на обоих лежала печать совместной жизни, делающая мужа и жену похожими даже в движениях, но при этом дополняющими друг друга.

Максим оглянулся назад и увидел, что все молодые люди были босиком или в тапочках. Их ботинки стояли у двери ведущей на лестницу.

В отличие от мужа, она не стала делать резких движений или поднимать крик. Она встала, посмотрелась в большое зеркальное трюмо, пригладила растрепанные волосы.

- Опять у нас неприятности из за этих скотов. Совершенно не умеют себя вести. Постоянно гадят и воруют. - сказала она, надевая халат, - Вы не могли бы выйти, молодые люди? Или прикажете общаться с вами в таком виде?

И она показала руками на свои тапочки, ночнушку и халат.

Максим смотрел и смотрел на это существо, пытаясь как можно быстрее понять где, в каком конкретно месте оно отличается от обычного человека. Как можно быстрее, чтобы не смотреть на это слишком долго и не дай Бог не подхватить заразу. Палец на спусковом крючке свело судорогой, и Максиму пришлось помассировать его левой рукой, чтобы он снова заработал.

Ибрагим глядел на процедуры Максима с пальцем и растерянно оглядывался.

- Так я не понял: Это что – ваш дом? Вы – хозяйка?

Максим зло засмеялся.

- А ты еще не понял, что это? Гордись Ибрагим! Ты наблюдаешь законы исторического развития в действии. Перед тобой частный землевладелец в апофеозе его развития – кулак. Скоты в прихожке – его личная армия и полиция, с помощью которой он правит деревней. Деревня не от войны начала хиреть, хотя, конечно распустился он так только сейчас. Все началось гораздо, гораздо раньше. А те, что в сарае – должники. Или рабы. В данном случае разницы нет никакой. До Бога высоко, до царя далеко. А по нынешним временам и еще дальше. Когда-то их так боялись, что ссылали в Сибирь всех, кто хоть как-то, хоть чем-то напоминал кулака. Хоть немного. Так их боялись.

Из холла раздался стон. Максим подошел к Ибрагиму и взял у него пистолет. «Вул», который был у него в руке, его не удовлетворял – ему хотелось грохота. Он вышел из прихожей раздались выстрелы. Потом кто-то крикнул «не надо!» и еще выстрел.

Максим вернулся и направил пистолет на лежащего мужчину.

- Не надо! Я денег дам! Сколько вам нужно?! Они сами виноваты, они моих собак потравили! Собачек моих! По десять тысяч за щенка! – мужчина отползал от Максима – Вы только скажите, кто настучал? Кто настучал, скажите! Кто эта сука?

Максим наклонился к дрожащему «хозяину» и, улыбаясь страшной улыбкой, сообщил:

- Никто. Понял? Никто. Мы случайно зашли.

Понаблюдал за меняющимся от осознания информации лицом и выстрелил. Поднял глаза на женщину.

- Здесь против вас никто и пикнуть не мог. Никто и не пикнул. – перед глазами мелькнули картинки: обнаженная девочка сползает с верстака, девушка пытающаяся встать среди обнаженных тел. Лицо Максима дернулось, - Вы все правильно делали. Кому-то правильно наливали, кого-то пугали, кому-то правильно давали. Наверное, и на церковь жертвовали. – Максим показал стволом на иконы. – У вас все было просто отлично. Мы. Тут. Случайно.

И нажал на курок. Кровь брызнула на иконы. Тело женщины с глухим стуком упало у кровати.

Ибрагим молча наблюдал за расправой. Максим кинул ему горячий ствол.

- Я за машиной. Спускайся вниз, скажи деду, чтобы собирал девчонок – в больницу поедем. И так всю конспирацию к чертям порушили.

Коновалец услышал стрельбу, и по его приказу группа вышла к дороге, чтобы в случае чего прикрыть отступление своих товарищей или же отбить их. Когда он обнаружил в угнанной машине четверых гражданских, он пришел в состояние бешенства.

- Срыв операции практически неминуем! – орал он, - Вы забыли, что мы находимся на вражеской территории? Вы понимаете, что после того, что вы там устроили нам нужно немедленно уходить? Немедленно! На чем прикажете?! Может быть, у вас автобус есть? Или, к примеру, вертолет?

- Господин военный! – подал голос дед. – Автобуса нет, но фура есть.

- Фура? – Коновалец заинтересованно поднял брови.

- Фура. Большая. – дед показал руками, - Уже неделю стоит у Нестора Павловича покойного на заднем дворе, на лесопилке. Архаровцы его на шоссе фуру вроде как с лекарствами и провиантом для местной военной части взяли.